Библиотеки
критические замечания
по ошибкам и неточностям в работах профессиональных исследователей
По развитию библиотечной сети Луганщины было написано
несколько работ. В интернет выложены, в частности, следующие публикации:
«Становление библиотечной сети Луганщины (1917-1936 г.г.)» (2013 г.), автор Лукьянченко О.Г. – статья переиздана в 2017 году на русском языке.
«Образовательно-идеологическая миссия библиотек в период "культурной революции" советской эпохи»
(2018 г.), автор Лукьянченко О.Г.
«Библиотеки как социокультурный феномен Луганщины (первая половина ХХ века)» (2020 г.), автор Лукьянченко О.Г.
«Трансформация библиотечного фонда
Луганской республиканской универсальной
научной библиотеки имени М.Горького:
исторический экскурс» (2022 г.), автор Яковлева В.И.
Насколько можно судить по написанным работам, ведущим (и единственным) специалистом по этой теме является Лукьянченко Ольга Григорьевна, заведующая кафедрой социально-гуманитарных дисциплин ЛГАКИ, а ведущим учреждением – кафедра библиотековедения этого вуза, где читается курс «История библиотечного дела Луганщины».
После изучения указанных работ у меня возникло желание сделать некоторые критические замечания по поводу освещения развития библиотечного дела на Луганщине.
В этих работах затрагивается советское время, царский же период развития библиотечного дела на Луганщине оставлен без внимания. И результат этого можно видеть, как на официальном сайте Луганской республиканской библиотеки, где имеется страничка, посвящённая её истории, так и в самих перечисленных выше работах.
Я не буду касаться вопроса о том, нужно или нет, профессиональным исследователям изучать царский период развития библиотечного дела на Луганщине, а затрону только то, как же описан советский период.
По статье Яковлевой (главный библиотекарь по библиотечным фондам Луганской библиотеки им. Горького) возникло три небольших замечания, поэтому лучше начать с неё.
Там имеется перекрученная информация: за 1917 год и за 1925 год – по поводу литературы, якобы, рекомендованной для прочтения в библиотеке.
Приведённая в статье информация за 1917 год относится не ко времени советской власти, а – к периоду Временного правительства, так как упомянутый съезд библиотекарей прошёл 13-14 сентября (по старому стилю) или 26-27 сентября – по новому. До Октябрьской революции ещё было полтора месяца.
Список литературы за 1925 год, указанный в статье, рекомендовался для изучения молодым преподавателям школ политграмоты (пропагандистам), чтобы повысить их уровень знаний. К общественным библиотекам он не имел никакого отношения.
Указано, что фонд библиотеки до 1910 года комплектовался за счёт пожертвований.
Цифры о количестве книг в библиотечном фонде по состоянию на конец 1909 год (более 3500 книг) взяты из отчёта Луганской городской библиотеки (бывшей земской) по итогам её работы за 1909 год.
Тут – удивительная история. Сейчас в интернете в свободном доступе находятся два отчёта Луганской городской библиотеки по итогам её работы за 1907-1909 г.г.: первый издан – в 1909 году, второй – в 1910 году. Удивительно то, что копии этих отчётов на тот интернет-ресурс предоставила Луганская республиканская библиотека им. Горького (в то время ещё в статусе областной библиотеки), о чём свидетельствуют хорошо видимые библиотечные штампы с указанием инвентарных (каталожных) номеров.
Так вот, в этих отчётах подробно расписано и о количестве книг, находившихся в фондах библиотеки, и об источнике их поступления, и даже можно составить кое-какое представление о типовом составе самого фонда.
Итак, когда библиотека в 1907 году перешла от земской уездной Управы в ведение городской Управы, в ней было 1347 книг. В течение 1907-1908 г.г. для библиотеки было куплено 953 книги, а также получено в дар 222 книги. Изъято 20 книг, из них: из-за большой ветхости – 11, цензурой – 9. Таким образом,
по состоянию на 01.01.1909 библиотека насчитывала
2502 книги. В течение 1909 года было куплено 1075 книг, получено в дар 67 книг, выбыло 46 книг, из них: утрачено – 18, из-за ветхости – 26, из-за цензуры – 2. По состоянию на 01.01.1910 библиотека насчитывала
3598 книг.
Как видно из этих отчётов, фонды библиотеки комплектовались в основном путём покупки книг, а не за счёт пожертвований. Куплено было за три года (1907-1909 г.г.) – 2028 книг, пожертвовано библиотеке за этот период – 289 книг.
Если оригиналы этих отчётов у Луганской библиотеки были украдены, то, по крайне мере, нужно скачать их копии.
К работам Лукьянченко имеется нареканий гораздо больше и существенней.
В целом во всех своих работах она допускает одинаковые ошибки и неточности, которые перетаскиваются ею из одной статьи в другую. Они вызваны, как субъективными, так и объективными причинами. Кроме того, она в довольно приличном объёме подаёт информацию, не соответствующую действительности. Не разобравшись досконально в изучаемой ею в течение десятилетия (!) теме, она в своих работах в итоге путает читателей.
1. В двух своих работах за 2018 г. и 2020 г. Лукьянченко выделяет три этапа (периода) становления библиотечной сети Луганщины при советской власти:
На первом этапе (1917 – 1922/1923 годы) происходит зарождение новой библиотечной системы в условиях исторических реалий Октябрьской революции 1917 года, гражданской войны, и образования на карте мира нового государства – Страны Советов.
Таким образом, развитие библиотечного дела на Луганщине при советской власти она начинает считать с 1917 года. С одной стороны, оно как бы это и понятно, в связи с тем, что в 1917 году произошла Октябрьская революция, однако, не описывается, а как же именно работали библиотеки в Луганске в контексте развития именно пролетарской культуры, не имея советских книг, методических рекомендаций и подготовленных кадров пролетарских библиотекарей, в условиях, когда в городе было противостояние большевиков с украинским гайдамацким полком, находившемся в Луганске, а самих большевиков поддерживало 30-40 % населения. Остаётся за кадром и вопрос, почему преобразование земской библиотеки в советскую, произошло в 1919 году, а не в 1917-м.
Что касается территории Славяносербского уезда, то советская власть установилась там только в январе 1918 года, после роспуска повітової Ради (проукраинского уездного Совета) и гайдамацкого полка (куреня).
Учитывая, что советская власть на Луганщине в период 1917-1919 г.г. существовала только небольшими периодами и в условиях военного времени, первый этап развития библиотечной сети тут, как мне кажется, всё-таки нужно подкорректировать, разделив его на два: 1917-1919 г.г. (военное время) и 1920-1923 г.г. (мирное время).
2. Пишется, что в 1919 году центральная советская библиотека в Луганске, якобы, была образована на базе земской библиотеки.
Общественная (народная) земская библиотека-читальня, которая была открыта Славяносербской уездной земской Управой в Гусиновке (в то время – окраина Луганска), и от которой ведёт свою историю Луганская республиканская библиотека им. Горького, ещё в 1907 году из-за финансовых трудностей была передана Луганской городской Управе, и перестала быть земской (!). Она стала – Луганской городской общественной (народной) библиотекой.
Поэтому правильно нужно писать, примерно, так: в 1919 году городская общественная библиотека, находившаяся в ведении Луганской городской Управы (до 1907 года – земская общественная библиотека), была преобразована в центральную советскую библиотеку (если, конечно, это не произошло ещё в начале 1918 года; у меня на этот счёт информации не имеется).
3. Активное развитие библиотечного дела в Луганске при советской власти, как мощного средства культурно-просветительной и идеологической работы, и в том числе по ликвидации неграмотности, Лукьянченко продолжает описывать уже с какой-то конкретикой – с 1919 года, при этом она в доказательство проведения такой работы библиотеками именно в Луганске, приводит выдержку из материалов І-го всероссийского съезда внешкольного образования, который прошёл 4-19 мая 1919 года (в своих работах Лукьянченко этот съезд почему-то назвала вторым, а не первым).
Советская власть в Луганске была восстановлена 21 (8) января 1919 года, но просуществовала она только до мая месяца того же года. Библиотека в Луганске, та самая центральная, начала свою работу в феврале, и проработала только три месяца в условиях, когда на окраине города шли непрерывные бои. С мая по декабрь 1919 года, когда и должны были бы выполняться решения съезда внешкольного образования, власть в Луганске принадлежала белым.
4. Результат проблем и трудностей, существовавших в 1920-х г.г. в работе библиотек, подаётся как достижение.
Цитата из работы 2013 г.:
Большую работу ЦОБ проводила по обслуживанию населения передвижными библиотеками. На конец 1929 года по городу Луганску и в его окрестностях функционировало уже 26 библиотек-передвижек.
Разве передвижные библиотеки не были вынужденной и временной мерой? Чем больше было передвижных библиотек, тем хуже обстояло дело с работой стационарных. Или не так?
5. Указывается, что очень популярным был метод продвижения книг в массы, когда библиотекари занимались книгоношеской работой.
Сразу хочется спросить: а разве штат луганских библиотек был "резиновым", или может быть библиотеки работали круглые сутки?
Очень большой проблемой, например, в Луганской центральной окружной библиотеке (как и в библиотеках луганских рабочих клубов имени Карла Маркса и Ленина) были, в частности, большие очереди на выдачу книг. Придя в библиотеку, читателю нужно было потратить не меньше часа, чтобы получить книгу. И дело тут было не в том, что библиотекари, в ущерб обслуживанию читателей в библиотеке, занимались книгоношеством или учили неграмотных (о чём пойдёт речь ниже). Нет. Просто луганские библиотекари этим не занимались вообще. У них на это не было времени.
Авторам, которые пишут статьи по истории луганских библиотек, нужно чётко в них разграничивать работу библиотекарей и работу библиотек, и не путать одну с другой. Да, в луганских библиотеках (в частности, в центральной окружной) занимались книгоношеством, но только делали это не библиотекари. Для этой работы привлекались добровольные помощники (члены кружка «Друзей библиотеки») и специально выделенные для такой работы комсомольцы.
Насчёт популярности книгоношества в Луганске, можно с Лукьянченко спорить, так как это, судя по всему, только её личное мнение, иначе бы она детальнее на нём остановилась, и не ограничилась бы только упоминаем. Я бы охарактеризовал книгоношество всё-таки неудобной формой работы в то время, как для библиотек, так и для читателей.
6. Во второй половине 1920-х г.г. и позже в Луганск и округ неоднократно приезжали писатели и поэты, в частности:
Маяковский и Кирсанов (27-28.07.1927), Тычина, Панч, Микитенко, Сосюра, Вышня (апрель 1928 года), Серафимович (апрель-май 1928 года), Кириллов, Рахилло, Прокофьев (14-16.08.1928), Кириллов и Герасимов (июль 1929 года), Божко (март-апрель 1930 года), Штангей и Гаско (25-26.05.1930), Крижановский, Майских, Квашук (июль 1930 года).
Они устраивали литературные вечера, посещали предприятия, шахты. Безусловно, их приезд был значительным культурным событием.
Лукьянченко отыскала информацию о том, Александр Серафимович, приехавший в Луганск 22.04.1928, посетил библиотеку завода «ОР», а потом 5 мая провёл семинар для библиотекарей города. О чём она и написала в своей работе 2013 года. Судя по тому, что о других писателях, приезжавших на Луганщину, она ограничилась или общими фразами, или просто перечислением их фамилий, у неё не было свидетельств их пересечения с библиотеками. При этом она всё равно их приезду отвела место в своей работе «Становление библиотечной сети Луганщины (1917-1936 г.г.)».
Их приезд библиотеками не организовывался, после их отъезда работа библиотек по обслуживанию читателей не улучшалась. Писатели даже с читателями в библиотеках не встречались, так как тесные помещения библиотек не смогли бы вместить всех желающих. Но, безусловно, что побывав на встрече с тем или иным писателем, у некоторых читателей возникало желание взять в библиотеке какое-то из их произведений. И только...
Чтобы у прочитавших её статью не возникло недоумённого вопроса, а какое отношение эти приезжавшие писатели имели к деятельности луганских библиотек, Лукьянченко утверждает, что встречи писателей с читателями, якобы, повышали статус библиотек. Источник этого утверждения, ею не указан. При этом, судя по её статьям, статус библиотек в то время и так был довольно высоким.
Такая же самая ситуация и с членами литературной организации пролетарских писателей Донбасса «Забой». Лукьянченко утверждает, что «забойцы» помогали библиотекам проводить культурно-просветительную работу.
Я в некоторой степени изучал деятельность «Забоя», и не нашёл прямой связи между этой организацией и работой библиотек на Луганщине, поскольку это не освещалось в прессе.
В другой своей работе 2020 года Лукьянченко также пишет про активное сотрудничество библиотек Луганщины с донбасскими писателями. Дескать, библиотеки вовлекали их в культурно-просветительную работу, проводимую библиотеками – якобы, проводились литературные встречи и вечера поэзии.
Да, литературные встречи и вечера поэзии проводились «забойцами», только библиотеки к этому не имели никакого отношения. Проходили они не в библиотеках, не говоря уже о том, что инициатором их проведения были ячейки «Забоя», а не библиотеки.
Ну, а публикация в «Луганской правде» произведений «забойцев», по всей видимости, являлась вершиной их активного сотрудничества с библиотеками.
Таким образом, видно, что Лукьянченко пытается впихнуть в работу библиотек всю проводимую на Луганщине культурно-просветительную работу. Библиотеки, конечно же, её проводили, но и кроме них были учреждения и организации, которые занимались тем же, ни каким образом не пересекаясь с работой библиотек в этом вопросе.
7. В свете деятельности луганских библиотек, Лукьянченко затрагивается ликвидация неграмотности среди населения в контексте того, что библиотеки, якобы, стали центрами такой работы.
Если активное сотрудничество «забойцев» с луганскими библиотеками можно отнести к творческой фантазии Лукьянченко, то ликвидацию библиотеками неграмотности среди населения, иначе как чушью назвать нельзя, поскольку библиотеки и библиотекари ликвидацией неграмотности
не занимались вообще. В стране (в том числе и в Луганске) для этой цели были специально созданы, в частности, кружки́, школы по ликвидации неграмотности, а также общество содействия ликбезу. Только в некоторых случаях их работа осуществлялась в зданиях библиотек.
В своей статье 2020 года Лукьянченко, в частности, пишет: Так как абсолютное большинство посетителей библиотек было безграмотным, то, естественно, наибольшей популярностью пользовались так
называемые «громкие читки» (громкие чтения) литературных художественных произведений.
Ну, разве не "забавно" это прочитать после таких её слов: Высокая степень безграмотности народных масс, с которой столкнулись большевики, вывела задачи по ликвидации безграмотности на первый план.
Библиотеки стали первыми советскими просветительскими центрами, повсеместно при них открывались ликбезы – пункты по ликвидации безграмотности как для городских жителей, так и для сельского населения.
Получается, что неграмотные шли в библиотеку, являвшуюся, якобы, центром по ликвидации неграмотности, не затем, чтобы их там научили читать, а затем, чтобы им там почитали вслух какой-то рассказ или роман. Ладно бы – газету, так нет, именно – художественное произведение (значительное по своему объёму).
Теперь разберёмся, почему же Лукьянченко запуталась при изучении работы библиотек 1920-х г.г., и приписала им деятельность (ликвидация неграмотности), которой они не занимались, описанную ею в своих работах в красочной форме.
Основная причина, конечно же, заключается в её поверхностном изучении, как материалов по ликвидации неграмотности, так и по работе библиотек в сельской местности.
В справочниках и газетах, как царского времени, так и ранних советских, встречается словосочетание: библиотека-читальня. Это означало, что при библиотеке был читальный зал (комната). При этом не каждая библиотека в то время его имела. Поэтому были и просто библиотеки без читального зала. Также были и отдельно читальни, где можно было почитать газету, журнал и какую-никакую книжку, не унося её домой.
При изучении становления библиотечной сети Луганщины, Лукьянченко, натолкнулась и на такое словосочетание как – изба-читальня (хата-читальня). Вот тут-то она и не разобралась с тем, а что же представляла собой изба-читальня. Лукьянченко ошибочно отнесла её к разновидности библиотеки. Отсюда и пошла вся та чепуха в её статьях, касающаяся ликвидации неграмотности, которую она приписала библиотекам, и которая в то время проводилась в избах-читальнях в сельской местности.
Изба-читальня (при советской власти) – это более простая форма сельского будынка (сельбуда). По своей сути изба-читальня, это то же самое, что и сельбуд, другими словами – это сельский клуб. В райцентре был – райбудынок (встречается упоминание этого учреждения и как – районная изба-читальня), а по сёлам – сельбуды или избы-читальни, в зависимости от того, каким было село, большим или маленьким. В больших сёлах – сельбуды, а в маленьких сёлах – избы-читальни. В избах-читальнях на Луганщине и сосредотачивалась вся культурная работах в небольших сёлах – ликвидация неграмотности, работа различных художественных кружков, библиотек, проведение лекций и т.д.
При этом нужно отметить, что избы-читальни стали открываться в сёлах Луганщины ещё при Временном правительстве, с целью того, чтобы дать возможность крестьянам ознакомиться в них, в первую очередь, с газетами и журналами. Советская власть же работу изб-читален существенно расширила.
8. На фоне вышеизложенного, остальные неточности в работах Лукьянченко выглядят несущественными, и причина их наличия в целом объективная – отсутствие возможности для изучения луганских газет 1920-1930-х г.г. Тем не менее, эти неточности нужно озвучить, чтобы они не переходили из одной работы в другую.
а) Библиотеки при клубе им. Карла Маркса, при патронном заводе и при Центральном рабочем клубе – это не три разных библиотеки, а одна.
Клуб, принадлежавший патронному заводу, носил имя Карла Маркса. В начале 1924 года этот клуб стал Центральным рабочим клубом им. Карла Маркса. Также эта библиотека ещё называлась библиотекой профсоюза металлистов. Сам Луганский патронный завод также носил разные названия. С ноября 1922 года – «Оборона Красного Луганска» (завод «ОКЛ»), с 1926 года – завод № 60.
б) Не клуб завода им. Сталина – а клуб им. Сталина профсоюза строителей. В Луганске не было завода им. Сталина.
Клуб строителей им. Сталина (и библиотека при нём), был открыт в 1926 году.
в) Во всех работах указывается, что в библиотеках Луганщины производились громкие чтения книг (прессы) для неграмотных.
Позволю себе сделать небольшое уточнение по этому поводу, касательного этого процесса непосредственно в городе Луганске.
Согласно
инструкции по организации работы клубных секций (1920 г.), громкие чтения должны были устраиваться, в частности, в клубных библиотеках, однако, в 1920-х г.г. в Луганске очень остро ощущался жилищный кризис, который нарастал год от года. Помещений для учреждений катастрофически не хватало. Городские рабочие клубы ютились в тесных помещениях. Это касалось и библиотек. Поэтому в Луганске не было возможности для организации при библиотеках (в том числе и городских) громких читален для неграмотных взрослых. Обычные же читальни были всегда полны и, как правило, в них и так было довольно шумно. В связи с этим громкие читки произведений производились в Луганске только для детей в детских читальнях, имевшихся в детских отделах (уголках) при взрослых библиотеках.
|
