Научные работники Ворошиловградского сельскохозяйственного института играли и играют большую роль в деле создания собственной продовольственной базы в Донецкой области, в деле укрепления колхозов и совхозов Донбасса. Научные работники института профессоры Скороход, Луцкий, Билецкий, Сафронов – известны всему Донбассу. Эти товарищи не только дают советы по вопросам агротехники, они в институте проводят исследовательскую работу в деле выращивания новых сортов семян зерновых культур, бобовых, огородных и др. Можно уверенно сказать, что Ворошиловградский сельскохозяйственный институт сейчас имеет прекрасных элитных семян указанных выше культур столько, что хватит всему Донбассу. Сейчас в институте имеется 738 центнеров элитных семян бобовых, 5 центнеров кабачковых, 1 центнер огурцов, 6 центнеров лука, 2 центнера моркови, по 20 центнеров свеклы, люцерны, суданки, более 100 центнеров картошки и др. Всего более 1000 центнеров прекрасного элитного посевного материала. И как неудивительно, этот материал вот уже несколько лет (бобовые, лук, свекла) лежит в помещениях института без всякой пользы, в то время как вот уже два года мы привозим семена этих культур из других районов Украины. При этом, эти семена не всегда нужного качества, из-за чего бывают низкие урожаи этих культур.
В чём же дело, что институт держит этот элитный семенной материал под замком? Оказывается, дело очень простое. Руководство института не сдаёт этот материал государственным организациям из-за того, что госцены не такие, которые хотел бы сельхозинститут. Но оно ничего не делает и для того, чтобы в Ворошиловграде открыть свою лавку и продавать элитный семенной материал рабочим-огородникам, колхозам, совхозам.
Директор института тов. Зельдин решил, наверное, так: пусть лучше пропадёт чистосортный материал, а на рабочих огородах, на колхозных полях его не увидят. Получается, что так. Ведь семенной материал бобовых, лука, свеклы, пролежав несколько лет, теряет своё качество, и его портят мыши.
Очень странную позицию заняло руководство института в деле реализации чистосортного элитного материала, выращенного в институте. Следует также сказать, что лучшие сорта семенного картофеля вместо распространения в колхозах и других хозяйствах, из года в год потребляют в институте.

С. Удовиченко

газета «Ворошиловградская правда» за 28 февраля 1937 года

О наплевательском, хамском отношении директора сельскохозяйственного института Зельдина к живым людям, уже писалось в нашей газете. В течение вот уже почти двух лет из института идут жалобы на грубости и издевательства со стороны Зельдина. В прошлом году студенты возмущались частой задержкой стипендии, плохом питании, тем, что в классах выключался свет, и люди не в состоянии были заниматься. С весны этого года были жалобы от рабочих учебного хозяйства на обсчёты, безобразную организацию общественного питания и снабжения.

7 июля на партийном собрании института, где разоблачён был, как обманщик партии, авантюрист, бывший парторг Чекалин, а Зельдин пытался затушевать свои "грехи". Он прямо ставил вопрос перед коммунистами, что партийная организация и местная печать зря его чернила, виноват, мол, во всём Чекалин, а о своих собственных преступлениях он не обмолвился ни одним словом. Между тем, и последующие действия Зельдина ничего общего с партийностью не имеют.

На днях редакция получила письмо от одного работника учебного хозяйства, проливающее некоторый свет на этого, с позволения сказать, "руководителя". Вот, что обнаружено при проверке письма.
В конце июля Зельдин зашёл в кладовую. Заметив некоторый беспорядок, он стал наносить оскорбления кладовщику Карпенко, работающему несколько лет в институте честно и добросовестно. "Этот кусок железа дороже тебя", – нагло заявил ему Зельдин, подняв с земли кусочек железа.
Другой случай. Работницы столовой мыли окна. Одна из них отлучилась на несколько минут. В это время зашёл Зельдин и с присущей ему грубостью обрушился на заведующего столовой, члена партии Храновского, причём, в выражениях Зельдин не стеснялся.

В начале июля задержана была заработная плата рабочим-строителям. Раз'яснить рабочим причину задержки, Зельдин и не попытался. Среди рабочих это вызвало законное возмущение. Зельдин же настолько обнаглел, что пошёл на явно антисоветскую провокацию: он вызвал милиционера в общежитие для "усмирения бунтовщиков". Когда милиционер пришёл в общежитие и стал спокойно беседовать с рабочими, Зельдин не вытерпел, стал кричать, что вышвырнет вещи всех тех, кто бунтует, как он выразился. Что это, если не явно вражеская вылазка со стороны Зельдина?

И это далеко не всё. Например, доказано, что Зельдин имел тесную связь с врагами народа Саркисовым, Раппопортом, Щацем. Под видом "экспонатов" для областной сельскохозяйственной выставки, Зельдин, за счёт института, отправлял Саркисову фрукты, овощи, масло и прочие продукты. Такие же "подарки" преподносились и Шацу. Многие рабочие хозяйства утверждают, что на квартире у Зельдина не раз устраивались обеды в честь трижды презренных врагов народа Саркисова, Шаца и Раппопорта. На это также шли средства института. В бухгалтерских записях Зельдин всё это ловко скрывал. Критика была Зельдиным зажата.
То, что Зельдин подхалимничал перед Шацем, лебезил и материально его поддерживал за счёт института, доказано документально. В прошлом году во время покупки мебели для института, Зельдин распорядился выдать Шацу "во временное пользование" две кровати. 3 мая с.г. Зельдин письменно предложил кладовщику Карпенко списать стоимость кроватей в расход (эта записка и сейчас хранится в документах). Шац уже давно разоблачён как враг народа, но институтская мебель всё еще находится у жены Шаца. Это ли не прямая поддержка врага за счёт государственного кармана.
Ещё в 1930 году Московская контрольная комиссия выносила Зельдину строгий выговор с предупреждением за правооппортунистическую практику. Доказано, что в прошлом году Зельдин протаскивал троцкистскую контрабанду в политкружке́ деревообделочной фабрики. Весной этого года несколько раз поднимался вопрос на партсобрании института и в горпарткоме о вредительстве в хозяйстве института. Сообщалось о том, что Зельдин умышленно срывал случную кампанию, допустил массовое заболевание туберкулёзом коров. Теперь понятно, кто прикрывал преступления Зельдина. Враг Шац, его друг, замазывал дело о нём.

Непонятно, почему медлит горпартком теперь. Ведь товарищам Терехову, Гудкову и Стеценко известны прошлые антипартийные дела Зельдина. Почему такая беспечность? Не ясно ли, что Зельдину не место ни в партии, ни у руководства института?

Большим почётом у Зельдина пользуется директор учебного хозяйства коммунист Клыженко. Здесь также не всё в порядке. В хозяйстве, руководимом Клыженко, обсчитывают рабочих, бытовые условия для них созданы никудышные. Клыженко штрафует работниц. В хозяйстве процветает кумовство, отсутствует большевистская критика. Видимо, неспроста Клыженко в таком почёте у Зельдина.

Г. Попова

газета «Ворошиловградская правда» за 11 августа 1937 года