|
Помню, как перед вечером начали наступать на Острую могилу. Несмотря на град пуль, которые сыпались со стороны белых банд, несмотря на усталость, товарищи, зная твёрдо, что борьба идёт за освобождение рабочего и крестьянина, двигались вперёд к наме- ченной цели.
С трудом добрались до Острой могилы, когда уже было совершенно темно. С криком "ура" бросились на белогвардейцев. Смеша- лись в общей массе, где своего и чужого можно было определить только по акценту.
– Товарищи, сюда! У Чигаманова – пулемёт!
Я бросился к месту, откуда неслись крики. По голосу узнал, что кричит Евладий Палкин. Добежавши, я увидел: группа людей, как муравьи возились около пулемёта. Одни тащили пулемёт в одну сторону, другие – в другую. Различая по голосу, где свои, я заме- тил одного казака и ударил его прикладом. Стрелять нельзя было, из-за страха попасть в своего. Казак перевернулся и упал. Тогда я тоже схватился за пулемёт, но куда тащить его, я в тот момент отчёта себе не отдавал (в темноте нельзя было разобрать, где своя сторона, а где сторона противника).
Поднялся неимоверный шум. Начались вблизи выстрелы, послышался топот лошадей, и кто-то закричал: Конница!
Рассыпавшись в разные стороны, мы стали отходить к нашим окопам. Со стороны противника всё время раздавались по нашему направлению выстрелы.
Все ли вернулись от Острой могилы, в тот момент нельзя было учесть. Шли все вразброд, больше – молчали. Было досадно, что не удалось отобрать пулемёт, да и очень устали. Так добрались до места.
Только на следующий день не досчитались Палкина и ещё двух товарищей.
Вечная память дорогому товарищу и стойкому борцу тов. Палкину, и всем остальным товарищам, погибшим за народное дело ос- вобождения трудящихся!
Ходос
газета «Луганская правда» за 15 апреля 1925 года
|
