Управление железнодорожного уголовного розыска на станции Мелитополь Южных железных дорог. Около 200 человек в нём работали. Жалованья почти никакого не было. Жили ребята по заповеди – "не зевай". Сюда-то я в 1921 году попал на работу.
Как-то вечером захожу в дежурную комнату. Сидит ответственный дежурный. Немного поговорили. А потом дежурный мне заявляет: "Ну, пора приниматься за дело. Ты, братишка, побудь здесь, а я сейчас приду".
Минут через десять приходит дежурный, но уже не сам, а с крестьянином. Садится важно за стол, открывает ящик и требует у крестьянина документы. Тот выкладывает. Дежурный смотрит и говорит:
– Что ты мне суёшь пиковые!
Крестьян начинает испуганно оправдываться, ему, мол, такие и выдали в Совете:
– Вот, и подпись, Ивана Петровича.
– Ну, ладно, – говорит ответственный, – А что у тебя в карманах ещё есть? Выкладывай всё что есть.
Крестьянин вынимает деньги. Тогда были маленькие красненькие тысячи.
Дежурный забирает, начинает считать: одна, две, три... Две кладёт на стол, а каждую третью – к себе в ящик. Кончил счёт и говорит:
– Ну, забирай деньги и документы, и убирайся скорей.
– А як же с тимы грошамы, що в столи? – мнётся крестьянин.
Тут ответственный, как тигр, набрасывается на крестьянина и бьёт его по лицу. Крестьянин видит, что дело плохо и кричит:
– Та що ж вы робыте!? Та то я так, то мени померещилось.
– Ну, так ты так и говори, что тебе померещилось.
Крестьянин ушёл. Ответственный обращается ко мне:
– Вот так, братишка, нужно жить на свете.

Это было в 1921 году. Целая пропасть отделяет нынешнюю милицию и розыск от тогдашних. Большую школу борьбы за революционный порядок, школу политической учёбы прошла милиция.

Соколов