Отъ нашего луганскаго корреспондента

Около 6-ти лѣтъ назадъ изъ города Александровска Екатеринославской губернiи въ городъ Луганскъ перекочевалъ александровскiй еврей Iосифъ Наяръ со своей женой Леей*. Вскорѣ имъ удалось заполучить разрѣшенiе администрацiи на открытiе дома терпимости.
Каждый долженъ честно зарабатывать себѣ кусочекъ хлѣбца, – твердилъ постоянно Наяръ и, дѣйствительно, состоянiе его за короткое время достигло нѣсколькихъ десятковъ тысячъ рублей, заработанныхъ позорнымъ ремесломъ.
Нерѣдко въ резиденцiи Наяра происходили потрясающiя сцены и стѣны ея оглашались раздирающими душу воплями, но Наяръ умѣлъ отлично укрощать строптивыхъ, и долго никто не зналъ о всѣхъ ужасахъ, творившихся въ наяровскомъ притонѣ.
Въ послѣднiй годъ въ городѣ стали циркулировать слухи о томъ, что Наяръ занимается торговлей дѣвушекъ и экспортируетъ ихъ въ разные города Кавказа. Слухи эти дошли и до прокурорскаго надзора. Мѣстной сыскной полицiи было поручено установить секретное наблюденiе за дѣятельностью Наяровъ и, вѣроятно, много пришлось бы затратить энергiи на раскрытiе преступной организацiи, если бы не одинъ совершенно частный случай.
Въ концѣ сентября покушалась на самоубiйство проститутка Евфросинья Павленкова 17-ти лѣтъ. Окольными путями объ этомъ узналъ начальникъ сысного отдѣленiя, который немедленно и приступилъ къ выясненiю причинъ покушенiя. Это удалось съ огромнымъ трудомъ, такъ какъ Наяры прятали больную, и не допускали ея свиданiя съ чиновникомъ полицiи. Начальникъ сысного отдѣленiя Аплевичъ все-таки отыскалъ пострадавшую и при опросѣ ея узналъ, что Павленкова рѣшила покончить самоубiйствомъ потому, что не хотѣла ѣхать въ Баку, куда ее продалъ Наяръ въ одинъ изъ домовъ терпимости.
Объ этомъ было доложено товарищу прокурора и тогда уже всѣ попытки Наяра замять начинающiйся скандалъ оказались тщетными: возникло слѣдствiе и Наяру пришлось фигурировать въ качествѣ обвиняемаго.
Передъ слѣдственными властями продефилировалъ цѣлый рядъ свидѣтелей, которые, служа у Наяра прислугой или состоя въ качествѣ "товара", являлись очевидцами многолѣтней преступной дѣятельности Наяра, и рассказали объ этомъ слѣдственнымъ властямъ. Наиболѣе подробныя обличительныя данные были узнаны отъ тѣхъ лицъ, которыя прожили у Наяра нѣсколько лѣтъ.
Много времени назадъ Наяръ сошелся съ маклершами Хоевской въ Юзовкѣ Екатеринославской губернiи, Лешкой – въ Маріуполѣ и нѣкоторыми другими въ разныхъ городахъ юга Россiи, и тѣ, вербуя дѣвушекъ въ качествѣ прислуги, присылали ихъ въ Луганскъ, гдѣ онѣ и попадали въ притонъ Наяра. Вырваться изъ этого омута въ будущемъ не представлялось никакой возможности, такъ какъ Наяръ всѣхъ дѣвушекъ держалъ подъ замкомъ, и правомъ уходить изъ дома въ городъ пользовались лишь тѣ, которыя казались наиболѣе испытанными.
Одновременно съ открытiемъ въ Луганскѣ Наяромъ дома терпимости къ нему начали прiѣзжать содержатели такихъ же домовъ терпимости изъ Баку и Тифлиса. Здѣсь производился выборъ "товара". Сходились въ цѣнѣ – отъ 100 до 250 руб. за штуку, и затѣмъ "товар" отправлялся въ кавказскiе города, гдѣ и упрятывался въ притоны разврата.
Не ѣхать дѣвушкамъ было нельзя, такъ какъ отказъ грозилъ цѣлымъ рядомъ инквизиторскихъ пытокъ, которымъ Наяръ и К° подвергали протестантокъ.
Безнаказанность проступковъ Наяровъ привела къ тому, что они не стѣснялись устраивать торгъ въ присутствiи постороннихъ лицъ, и при нихъ же получали деньги. Такъ, Яковъ Чернякъ подтвердилъ, что при немъ было уплачено за 3-хъ дѣвушекъ 450 руб.
Многими узнанными данными пока установлено, что въ короткiй весеннiй и лѣтнiй перiодъ текущаго года проданы въ Баку въ домъ терпимости Якова Окорока:
6 марта – крестьянка Орловской губернiи Наталья Ковалева;
10 iюля – крестьянка Харьковской губернiи Матрена Саламахина, крестьянка Полтавской губернiи Ксенiя Телятникова, Любовь Шелковая (происхожденiе ея неизвѣстно);
20 августа – крестьянка Курской губернiи Февронья Кривченкова, крестьянка Каменецъ-Подольской губернiи Дарья Лѣскова.
Въ бакинскiй домъ терпимости Худатова проданы: Анна Дьякова (происхожденiе неизвѣстно) и крестьянка с. Лозовой Павловки Славяносербскаго уѣзда Анна Бабичева. В 1907 году туда же была продана казачка станицы Степановской области Войска Донского Агафья Новодранова, но спустя годъ Наяръ перекупилъ ее у Худатова и снова она была водворена въ мѣстный домъ терпимости.
Въ тифлисскiе дома терпимости были проданы:
18 марта – мѣщанка города Екатеринослава Марiя Корсунская;
31 марта – крестьянка Харьковской губернiи Христина Коткова;
20 мая – крестьянка Екатеринославской губернiи Марiя Сабодырь и малолѣтняя дѣвушка по имени Матрена, личность которой осталась невыясненной.
Дѣвицы Домна и Александра проданы какой-то маклершѣ, но куда – неизвѣстно.
Установить личность и число всѣхъ жертвъ Наяра, экспортированныхъ въ различные города Россiи, пока еще не представляется возможнымъ. По словамъ Новодрановой, прожившей у Наяра болѣе пяти лѣтъ, въ текущемъ году отправлено до 50-ти душъ, а за все время – до 300.
Получая или отправляя "товаръ", Наяръ со своими агентами и кліентами сносился телеграммами, содержанiе которыхъ исключало возможность подозрѣвать его въ чемъ-либо неблаговидномъ.
"Выслалъ корову", "Отправилъ три бочки", "Отослалъ четыре ящика" и т.п. – вотъ какова была его корреспонденцiя.

Установлено, что Наяръ, разъѣзжая по окрестнымъ городамъ, вербовалъ не только женщинъ, но и невинныхъ дѣвушекъ, нанимая ихъ въ качествѣ прислуги въ свою "модную мастерскую".
Будучи минувшимъ лѣтомъ на станцiи Основа, вблизи Харькова, онъ замѣтилъ молодую крестьянскую дѣвушку Христину Коткову, которой и предложилъ наняться къ нему въ качествѣ горничной, съ оплатой по 10 руб. въ мѣсяцъ. Когда ничего не подозрѣвавшая дѣвушка согласилась, то Наяръ купилъ для нея билетъ, усадилъ на поѣздъ и привезъ въ Луганскъ, гдѣ она и попала въ его притонъ. Ея недальновидность и наивность была столь велика, что она даже не догадывалась, куда она попала.
"Воспитанiемъ" новой жертвы занялась сама хозяйка-Наярша, и вскорѣ молодая дѣвушка была лишена невинности служащимъ у Наяра піанистомъ, послѣ чего, хотя и съ трудомъ, ее вытолкнули въ общій залъ и пустили въ "оборотъ".
Увидѣвъ, какое ужасное существованiе придется влачить въ будущемъ, Коткова впала въ отчаянiе и стала искать случая, чтобы бѣжать. Вскорѣ ей это удалось, и она со своей подругой въ одну ночь бѣжала черезъ окно. Но тотчасъ за бѣглянками была снаряжена погоня. Несчастныхъ задержали и снова водворили въ домъ терпимости.
Вскорѣ Коткова заразилась сифилисомъ и ее отправили въ больницу, а когда она немного оправилась, то продали въ Тифлисъ, гдѣ по слухамъ она находится до сихъ поръ.
Почти при тождественныхъ обстоятельствахъ была залучена из Юзовки въ домъ терпимости Наяра молодая дѣвушка, почти дѣвочка по имени Матрена, агентомъ Наяра лишена невинности, а затѣмъ продана въ Тифлисъ.

Едва возникло слѣдствiе, какъ стали циркулировать слухи, что Наяръ собирается бѣжать въ сѣверную Америку. Это подтвердилось и тѣмъ обстоятельствомъ что онъ взялъ изъ кредитныхъ учрежденiй свои вклады въ суммѣ свыше 30 тысячъ руб. Тогда по распоряженiю судебнаго слѣдователя, онъ былъ арестованъ и подвергнутъ предварительному заключенiю.
Говорятъ, что при допросѣ, Наяръ свою вину отрицалъ категорически. Дня черезъ 3-4 слѣдователь освободилъ Наяра подъ залогъ въ 500 руб., а сыскная полицiя установила за нимъ тщательное наблюденiе, что вскорѣ и дало возможность предупредить новую попытку Наяра бѣжать изъ Луганска.
20 октября околоточный надзиратель сыскного отдѣленiя Слѣпенко, получивъ свѣдѣнiя, что Наяръ распродалъ всю обстановку дома и предполагаетъ уѣхать, отправился къ нему на квартиру, но Наяръ, замѣтивъ приближенiе агента, скрылся во дворъ, а затѣмъ удралъ на вокзалъ. Погнавшiйся за нимъ Слѣпенко засталъ его на станцiи у билетной кассы, гдѣ, послѣ нѣкотораго сопротивленiя, и арестовалъ его.
Помимо увѣренности въ желанiи Наяра скрыться отъ суда, въ рукахъ полицiи былъ еще исполнительный листъ на подвергнутiе Наяра аресту на 5 дней по приговору городского судьи за нанесенiе оскорбленiя полицейскому чиновнику Приходько, который, замѣтивъ преступную дѣятельность Наяра, пытался арестовать его въ г. Александровскѣ.

Характеризуя общiй укладъ притонной жизни, можно установить, что въ домъ терпимости въ большинствѣ случаевъ вербовались несовершеннолѣтнiя и даже малолѣтнiя дѣвушки. Для того, чтобы скрыть ихъ возрастъ, Наяръ отбиралъ у нихъ паспорта и пряталъ у себя, затѣмъ чрезъ мѣстное почтовое учрежденiе посылалъ пакетомъ въ мѣсто приписки дѣвушки прошенiе о присылкѣ новаго вида на жительство и по описи вложенiя, проститутки вносились въ регистрацiонную книгу.
Чтобы скрыть возрастъ малолѣтней дѣвушки крестьянки Калужской губернiи Евдокiи Соловьевой, Наяръ изорвалъ ея паспортъ такъ, что кусочекъ его съ обозначенiемъ лѣтъ, оказался уничтоженнымъ.
Слишкомъ малолѣтнiя дѣвушки или заразившiяся венерическими болѣзнями не приводились на медицинскiй осмотръ, а когда домъ терпимости посѣщался врачемъ, то ихъ прятали подъ кровати, въ сараяхъ и другихъ укромныхъ мѣстахъ.

Тщательное разслѣдованiе всего этого дѣла ярко подчеркнуло предосудительность поведенiя нѣкоторыхъ полицейскихъ чиновъ. Регистрацiя обитательницъ дома терпимости почему-то производилась не чинами наружной полицiи, а секретаремъ полицейскаго управленiя Я.Пащенко, безъ фактическаго надзора и контроля высшихъ чиновъ. Пащенко частенько кутилъ у Наяра, бралъ напитки и дѣвушекъ въ свою холостую квартиру и за это скрывалъ отъ высшаго начальства всѣ безобразiя, которыя творились у Наяра, а также велъ регистрацiонную книгу съ такими пробѣлами, которыя могли быть только на пользу Наяра. Напримѣръ, Панютиной и многимъ другимъ въ книгахъ обозначалъ возрастъ свыше 21 года, между тѣмъ какъ онѣ не достигали и 18 лѣтъ. Паспорта не требовались въ теченiи долгихъ мѣсяцевъ, а въ книгу вносились описи.
Нельзя не указать на бывшаго исправника Самойлова, какъ яраго защитника интересовъ Наяра. Нѣкто З–нъ, узнавъ о продажѣ трехъ дѣвушекъ на Кавказъ, состоявшейся 10 iюля, наканунѣ ихъ отправленiя на вокзалъ, счелъ своимъ долгомъ предупредить объ этомъ исправника, но Самойловъ не только не принялъ какихъ либо мѣръ къ раскрытiю преступленiя, но даже вышутилъ З–на, заявивъ, что Наяръ болѣе порядочный человѣкъ, нежели о немъ создалось мнѣнiе въ обществѣ.
Огромной поддержкой и помощью, въ смыслѣ воздѣйствiя на дѣвушекъ, Наяръ пользовался со стороны полицейскаго надзирателя 1-й части Латманизова и другихъ чиновъ той же части. Когда у какой-либо дѣвицы зарождалось желанiе покинуть домъ терпимости и перемѣнить образъ жизни, то ея просьбамъ о возвратѣ паспорта полицейскiе чины не только не внимали, но наоборотъ, призывали Наяра и отдавали несчастную въ его распоряженiе.
Лишенная въ домѣ терпимости Наяра невинности Коткова, при задержанiи ея послѣ побѣга, до истерики рыдала, умоляя надзирателя Латманизова помочь ей вырваться изъ притона, но тотъ отвѣтивъ: Москва слезамъ не вѣритъ, пригрозилъ выслать ее на родину этапнымъ порядкомъ, обругалъ и снова водворилъ къ Наяру.
Полицейскiе чины отлично знали о томъ, что Наяръ эксплоатируетъ малолѣтнихъ дѣвушекъ, но никогда не останавливали на этомъ своего вниманiя. Въ благодарность за это Наяръ устраивалъ для нихъ безобразнѣйшія оргiи, снабжалъ напитками, деньгами и дѣвушками, платилъ за извозчиковъ и т.д.

23 октября въ камерѣ мѣстнаго городского судьи разбирался рядъ исковъ, предъявленныхъ къ Наяру, объ уплатѣ жалованья и о возвратѣ присвоенныхъ имъ вещей. Разбирательствомъ установлено, что Наяръ не только не платилъ своимъ служащимъ денегъ, но даже отбиралъ у нихъ лишнiю, по его мнѣнiю, одежду.
Во время показанiй истицы Павленковой, при воспоминанiи о причинахъ недавняго ея отравленiя, съ нею произошелъ истерическiй припадокъ и ее безъ сознанія вынесли изъ камеры.
Наяръ держался вызывающе и, отрицая всѣ исковыя требованія, заявилъ, что онъ является "жертвой" оговора со стороны злыхъ людей.
Всѣ исковыя требованія судьей были удовлетворены и иски обезпечены арестомъ имущества Наяра.
Въ защиту Наяра никто изъ представителей мѣстной адвокатуры не пожелалъ выступить.

*) Лея Наяръ – родная сестра сожительницы Бахмутского исправника Неровни, содержательницы дома терпимости Софьи Якубовичъ.

харьковская газета «Утро» за 28 октября 1912 года