Наш тепловоз, вперед лети! Но остановка - не в коммуне

Десяток лет назад Луганский тепловозостроительный был любим известинцами. На предприятии, тогдашнем флагмане советской индустрии, ра- ботали журналистские экспедиции, описывая множественные удачи и беспрецедентный передовой опыт завода. Монополист, обеспечивающий 95 % нужд страны, ежемесячно впускавший на стальные дороги 110-120 тепловозов и ежегодно зарабатывавший около миллиарда долларов, он был примером процветания отечественной промышленности.
Отлаженный заводской механизм забарахлил после августа 1991. И если раньше с Лугансктепловоза можно было писать картинку благополучия страны, то теперь он стал мини-моделью развала и кризиса в государстве. Лугансктепловоз распался на "республики", у каждой появилось свое независимое "правительство" и президент. Меж тем на заводе обозначились признаки революционной ситуации: "верхи" не хотели больше жить по-старому, а рабочие "низы" – не могли. Переворот произошел без шума и крика. В итоге у бывшего предмета социалистической гордости по- явился новый хозяин – капиталист, частник.
Легенда о красном городе
Луганск называют украинским коммунистическим заповедником. Правительственная комиссия, месяц назад разбиравшая его дела, официально заявила о местном "неправильном политическом курсе, который в свое время осудили" и засвидетельствовала "беспрецедентное в своей неле- пости" сопротивление луганских властей всяческими реформам.
Украинские "левые" не оставили этот факт без внимания и сочли Луганск своим форпостом. Во-первых, он как любой восточноукраинский город, достаточно медленно свыкается с идеей возрождения национальной государственности. Во-вторых, Луганск оказался чуть ли не самым дорогим городом Украины: цены на продукты здесь на 13-33 % выше средних по стране, а зарплаты – традиционно жалкие. Недовольство местных жителей происходящим, вполне понятное, и используется левыми.
Внешне Луганск не воспринял случившихся в стране перемен. Старые деревянные домишки окраин, чередой уходящие в степь, пережили и, видимо, переживут веяния любого времени. В обтянутом бетоном центре Луганска улица Советская по-прежнему пересекается с Оборонной, па- мятники Ленину и Ворошилову никто не сносил, а крупнейший завод города – тепловозостроительный – хоть и перебрался на капиталисти- ческие рельсы, но гордо носит имя Октябрьской революции. Говорят, заводчане взбунтовались, когда его хотели изменить. Они помнят, что на Лугансктепловозе трудился Клим Ворошилов и превратили его рабочее место в мемориал. А на главной проходной завода ежедневно идет за- пись в компартийные ряды – вступай хоть до работы, хоть после, хоть в обеденный перерыв. И, несмотря на свою нынешнюю капитализи- рованность, острое желание заработать и неприятие социалистической уравниловки, многие заводчане останавливаются возле "красных агита- торов", вытягивают из-под полы затертые книжицы партбилетов и регистрируются.
Новый украинский
Глобальные перемены на Лугансктепловозе, привыкшем жить по советским социалистическим правилам, казались невозможными. Но они нача- лись год назад, когда, повинуясь министерским разнарядкам, тогдашний генеральный директор Владимир Ильич Квасов решился на суперрыноч- ный шаг – отпустил подразделения своей фирмы "на самостоятельность", отдал им в аренду заводские помещения. Заводоуправление немного перестаралось и "побежало впереди паровоза", разрешив цехам стать юридическими лицами.
Дальнейшие события развивались крайне стремительно: новые юрлица открыли банковские счета, выкупили свои помещения, нашли собствен- ных заказчиков и перестали реагировать на гневные окрики и топанье ногами, доносившиеся из заводоуправления. Самые сообразительные цехи – сталелитейный, кузнечно-прессовый, товаров народного потребления и метизный – акционировались, распространив свои ценные бумаги среди своих сотрудников за сертификаты (украинские ваучеры) и живые деньги.
На предприятии начались разброд и шатания – четыре десятка новообразовавшихся АО, обществ с ограниченной ответственностью, кооперати- вов, коллективных и малых предприятий стали торговать друг с другом, подписывать между собой договоры, практически никакой продукции не поставляя за пределы завода. Разгулявшийся в вольнице завод нужно было приструнить. Сделали это простейшим способом – сменили директо- ра.
Новым руководителем фирмы стал 47-летний Евгений Яковлевич Свиридов, человек прелюбопытный, "новый украинский". В городе он известен как идейный коммунист, бывший глава парткома Лугансктепловоза и второй секретарь Луганского горкома партии, занявший этот пост сразу после путча 1991 года. Партбилет не выбросил и своих идейных установок не изменил. После запрета КПСС поработал генеральным ди- ректором Ассоциации предприятий Луганской области. После пришел на завод как начальник производственного управления. Меньше чем через три года стал главой Лугансктепловоза.
Оказавшись руководителем 18 тысяч рабочих и полноправным распорядителем многомиллиардного имущества, Евгений Яковлевич преобра- зился до неузнаваемости – стал настоящим капиталистом. "Партийная скромность" сменилась лихим авто с охранником Андреем, социалисти- ческие принципы ведения хозяйства – новыми, западными.
– Сегодня я не могу выполнять программные установки моей партии. Временно не несу обязательств перед ней, так как должен заработать деньги, – пояснил мне Свиридов.
Он изыскал такие методы борьбы с не управляемостью предприятия, которых от него никто не ожидал. Свиридов вознамерился создать из Лу- гансктепловоза холдинговую компанию (в переводе на русский – производственно-финансовую структуру), управляющую пакетами акций всех заводских АО. Так как эта идея не очень стыковалась с законодательством, Е.Я.Свиридов добился личного распоряжения и Указа Президента Ук- раины о превращении объединения Лугансктепловоз в государственную холдинговую компанию.
Причем сам Свиридов как председатель правления заполучил все недопроданные заводскими АО акции и по сути стал хранителем контрольного пакета. Теперь, как заметил Евгений Яковлевич, "акционеры прислушиваются к моей точке зрения. Если цеховое АО хорошо исполняет условия договоров с правлением холдинга – пусть работает, у меня нет к нему претензий. Если плохо – буду подавать в арбитраж, объявлять о его банк- ротстве". Нынче холдинг уже судится с АО "Сталь" – бывшим сталелитейным цехом.
Свиридов стал во главе холдинга в сентябре. Порядок на заводе был восстановлен за считанные месяцы достаточно жесткими методами. Когда Евгений Яковлевич обнаружил, что содержание соцсферы – 9 городских котельных, 250 многоэтажек, стадиона, дворца культуры, двух десятков детсадов и больниц – обойдется холдингу в 400-450 миллиардов карбованцев за год, он перестал отапливать не рассчитавшиеся с ним за тепло больницы. По местному телевидению теперь часто демонстрируют малышей, замерзающих в больницах от холода. "Эти бюджетные организации не рассчитались с нами, и я в этом не виноват. Когда расплатятся – дам тепло", – говорит Свиридов. Он прекратил прием по личным вопросам и больше не оказывает сотрудникам материальную помощь – "время социалистического распределения прошло". Он не хочет платить повышенные пенсии работникам, получившим на его заводе силикоз и прочие профболезни – "О них должно заботиться государство. Ведь чтобы заплатить пенсионерам, я должен отобрать часть зарплаты у работающих".
Появление в руководстве Лугансктепловоза "твердой руки" сначала повергло заводчан в некоторый шок. Но эта терапия пошла на пользу: впервые за четыре года предприятие стало работать с прибылью и единственное в отрасли увеличило объемы производства – на 1,3 %. Предприятие стало торговать с Венгрией, ФРГ, Россией, Польшей, Чехословакией, Сирий, Египтом, собирается пробраться на иранский и швейцарский рынки. У заводчан появилась возможность хорошо зарабатывать, и в этом году на фирму вернулась тысяча прежних сотрудников.
Свободным выживать труднее
Удивительно, но промышленный монстр, ныне оживающий и остающийся единственным тепловозным монополистом в бывшем СССР, суще- ствует не за счет производства тепловозов. Говорят, с появлением на наших дорогах электрической тяги потребность в луганской продукции ста- ла отпадать. Не помогает даже ее дешевизна (здешние тепловозы стоят в два раза меньше коломенских, на 20 % – дешевле штатовских, англий- ских, французских и немецких). Спасает только то, что страны, уже закупившие украинские тепловозы, вынуждены регулярно заказывать в Луган- ске запчасти. Этот "промысел" дает холдинговой компании 60 % ее прибыли. Остальные сорок дают акционированные цехи, производящие кто во что горазд. Малое предприятие "Станк" и АО "Терма", раньше именовавшиеся цехом товаров народного потребления, клепают велосипеды, отопительные котлы, детские игрушки, миникотельные, газовые баллоны. Сборочный цех делает поворотные круги для депо, метизный – металлические двери, ворота, заботы, решетки. АО "Сталь" – шахтное и сельхозоборудование, ветротурбины, буферные устройства и колесные центры по заказам российских машиностроителей.
Надо сказать, что из всех названных цехов не акционировался только сборочный. Его как ведущее заводское звено побоялись отпустить на сво- боду. Мне было интересно узнать, что потерял цех, не ушедший на вольные хлеба. Оказалось, что утрат практически нет: зарплаты даже чуть выше, чем в АО, есть привилегия работы только в первую смену. Правда, нету возможности получать дивиденды, но в соседних цехах они настолько малы, что и говорить не о чем. Отсутствие самостоятельности раздражает только руководство цеха, вынужденное постоянно являться на ковер к заводскому начальству. Рабочим до этого дела мало, тем более, что у них перед глазами – грустный опыт сталелитейного цеха – ны- нешнего АО "Сталь", неспособного свести концы с концами. Продукция "Стали" оказалась слишком энергоемкой, немыслимо дорогой и плохо раскупаемой.
Распорядиться свободой оказалось совсем непросто, но и отказываться от нее никому не хотелось. Создание Холдинга стало компромиссным решением. С одной стороны "правление, где сосредоточились лучшие заводские мозги", теперь может контролировать деяния независимых АО, выдавать им ценные указания и поддерживать на плаву. С другой – приказывать и вмешиваться в их внутренние дела управление холдинга не вправе.
Точка опоры
– Предприятие нашло точку опоры и было бы глупо ею не воспользоваться, – говорит Евгений Свиридов и намеревается окончательно "перевернуть завод", со временем превратив его в негосударственную холдинговую компанию. Исторический круг завершается, ведь пред- приятие, созданное сто лет назад по указанию Екатерины как паровозостроительный завод Гартмана, изначально было частной акционерной компанией. Рассказывают, что Гартман немало заработал на своей фирме. Обогатится и холдинг, получивший от президента Украины примерно такие же льготы, что и Гартман – от императрицы. Единственное несоответствие – нынче фирме невыгодно ориентироваться на производство тепловозов. Цехи, предназначенные сугубо для их создания, опустели, выглядят заброшенными и осиротевшими. Сконцентрируется ли теперь завод на выпуске трамваев и дизельпоездов или ограничится мелкими, но прибыльными поделками – одному Холдингу известно.

Янина Соколовская

«Известия» (Россия) от 6 декабря 1995 года