Будет дом

(немного из быта луганских беспризорных)

Вечер был холодный, но пока были открыты театр и кино, пока по Ленинской улице гулял народ, Колька не унывал. Он с самым беспечным и независимым видом толкался возле касс театров, шнырял между рядами гуляющей публики и ни о чём не думал. Но в 12 часов ночи закрылись театры, опустела Ленинская и Колька сразу почувствовал гнетущую тоску, голод, холод и страстное желание найти тёплый угол для ночлега. Он принялся ходить по улицам, отыскивая укромное местечко под воротами домов. Но утром шёл дождь, повсюду появилась первая осенняя грязь, и лечь было невозможно.
– Махну-ка я на почту, – решил Колька, – там за дверями устроюсь, почта на ночь не закрывается.
Он нахлобучил рваную фуражку, плотнее запахнул полы рваного пиджака и зашагал на Почтовую улицу. Но на почте Кольку ждало новое разочарование. Укромные местечки за дверями оказались заняты. За одной дверью примостился Мишка-волк, а за другой – Катька-сигнал, давнишние знакомые Кольки.
– Вот, черти, они уже здесь...
– Чего лаешься!? Садись, места хватит.
Колька присел на холодный, как лёд пол, и нахохлился.
– Плохо, братва, дело. Наступают холода – куда деваться?
– Да ... хорошо бы всегда лето было, – задумчиво сказала Катька, – жили бы себе и никаких гвоздей.
– Ты ужинал? – спросил Мишка.
– Нет, – ёжась от холода, ответил Колька, – ну и пол же, будь он проклят! Невозможно сидеть.
– А мы с Мишкой стибрили на базаре кое-что. За нами погнались, но мы дали стрекача и – ша. Недавно пошамали. Ты не хочешь помидорчик?
– Давай, – встрепенулся Колька, – а хлеб есть?
– Хлеба нет, – виновато сказала Катька.
Колька хотел что-то ответить, но в эту минуту со двора вошёл сторож и заметил ребят.
– А, ну-ка – айда отсюда! Носит вас нелёгкая.
– Дяденька, – взмолилась Катька, – разреши переночевать...
– Брысь, брысь отсюда. Нельзя... здание казённое.
Ребята, ёжась от холода, вышли на тротуар.
– Куда пойдем? – спросила Катька.
– А куда, по-твоему?
– Идём в строящийся дом – на углу Почтовой. Против сквера. Там на стружках можно устроиться.
Они поравнялись с новым домом и остановились.
– А вдруг – сторож?
– Обследуем, – предложил Мишка. – Темь, черт возьми. А это что такое посреди улицы? Бак, что-ли какой?
Ребята всмотрелись в темноту. В шагах в 25-ти от них, на мостовой, лежал какой-то черный предмет.
– Идем, посмотрим.
– Котел. Наверно, для этого дома. А что если...
Колька не договорил и принялся обследовать громадный котёл.
– Ребята, есть дом! – и Колька быстро влез внутрь котла.
– Сухо и тепло. Полезайте сюда, – раздалось из котла.
И скоро все трое с комфортом устроились на ночлег.
– Жаль, соломы нет, – сказала Катька.
– Будет и солома. Чур, ребята – никому не говорить об этом. Будем жить втроём.

Прошло две недели. Приятели без помех жили в котле. Спать было великолепно. Ребята понатаскали туда соломы, старых рогож, стружек и всякой рухляди.
Но скоро, однако, этому благополучию пришёл конец. Как-то приятелям здорово "пофартило". Им удалось на базаре основательно поджиться с'естными припасами. Решили часть продовольствия снести в котёл, про запас. Каково же было их огорчение, когда придя на Почтовую, они не нашли своего "дома" – он куда-то исчез.
– Вот тебе и дом, – сказала Катька, – я думала, что и зиму....
Она расстроено опустилась на кучу щебня...
– Тащи, тащи! – послышалось сверху.
Ребята подняли головы и увидели, как их "дом" висел на двух канатах и по блоку поднимался наверх.

Молча вышли на угол Ленинской улицы и остановились в нерешительности.
– Вот тебе и дом, – снова проговорила Катька. – Куда теперь пойдём?
Ребята молчали.
– Как хорошо было. Тепло и сухо. Теперь снова мокнуть под дождём.
Ребята шли, уныло посматривая по сторонам. Колька вдруг остановился.
– Смотрите афиша!
Ребята подошли к витрине магазина ЕРМК, где на афише большими буквами было напечатано: "Начался месячник помощи беспризорным. Наш лозунг – все на помощь беспризорным!"